У западных бурят сто лет тому назад, во время сибирской язвы, практиковался обряд прогона скота через огонь. Это делалось таким образом: сначала где-либо вблизи улуса в лесу выбирали два дерева – сосна и листвень, близко стоящие друг к другу. К ним на высоте приблизительно 2 метра устанавливалась поперек осиновая палка, внизу на земле клали березовую палку. Таким образом, получались как бы ворота, называемые бурятами «ш\ргэ» (от слова ш\\хэ процеживать, чистить, так как скот, проходя через ворота, очищался).

Впереди «ворот» разводился огонь щепками от дерева, разбитого молнией. Добывался огонь или посредством трения дерева о дерево или посредством деревянного валька, вставленного между двумя бревнами и приводимого в движение посредством лука (номо). Лицо, добывающее «деревянный огонь», называлось «номото таши», т.е. натягивающий лук. Весь обряд назывался «модондо гал гаргаха» т.е. «деревянный огонь извлечь».

Когда все приготовления к обряду были закончены, вблизи ворот зажигали можжевельник и через устроенные ворота медленно прогоняли скот, находившийся в улусе, окуривая его можжевельником. Скот через ворота прогоняли три раза.

Трупы павших животных сжигали на огне, добытом также посредством трения дерева о дерево. Головешки от «деревянного» огня после обряда разносили по юртам.

Если сам хозяин заметит, что со скотом что-то неладно, «характер переменился» (зангаа хубилаа), то хозяин приглашал шамана, который первоначально брызгал тарасуном или вином тому заяану, по воле которого у скота переменился характер. После брызгания выходили на улицу и шли ко двору, где стоял запертый скот, неся с собой пучок смолистых лучин и жареную муку.

Придя во двор, совершали «ш\ргэ ш\\хэ», т.е. к воротам привязывали привезенные осколки от дерева, разбитого молнией, затем зажигали лучину, отворяли «ворота» и выгоняли из двора скот. Через выходящий скот шаман бросал жареную муку. Она вспыхивала и загоралась. Это продолжалось до тех пор, пока не выгонят из двора весь скот. Затем продолжали бросание муки во дворе. Этим и завершался обряд.

Записано со слов Иченха Буксаева в улусе Тараса в 1952 году Николаем Александровым.