Мне кажется порою, что солдаты

С кровавых не пришедшие с полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей

Р. Гамзатов

Нельзя лучше сказать о погибших на войне, чем словами поэта. Вглядитесь в эти лица. Все они молодые красивые парни и девушки только что получили дипломы об окончании пединститута и техникумов и отметили это знаменательное событие съемкой в фотоателье в г. Иркутск.

У всех было светлое завтра: короткий отдых в родном улусе Харагун, в то время он назывался Дохмор, З\\н и Баруун айл, и за работу кто учителем, кто бухгалтером. Но разошлись пути – дороги молодых ребят совсем не так, как они мечтали. Началась война. Некоторые не успели даже попрощаться с родителями, побыть дома… Почти все полегли в сырую землю Подмосковья в первые дни войны.

Первым в улус пришла черная весть о Мантате Кужикове (он в верхнем ряду, второй слева) «.. геройски погиб, защищая Родину». Я помню: шел третий урок в начальной школе. Почтальон Байнга, кстати, теща Мантата, вручила письмо его молоденькой жене, т.е. своей дочери и нашей учительнице Федосье Петровне. И вдруг резкий крик и наша учительница упала…

Первая похоронка. Весь класс онемел от черной вести. Замкнулась, замолчала наша Федосья Петровна. Но жизнь продолжалась. Она была верна памяти любимого, вырастила, выучила сына и дочь, помогала воспитывать внучат. Моя мама Наталья Игнатьевна – дальняя ее родственница, всегда поражалась ее духовной красотой.

Той зимой точно такое известие передали Ихидоевой Наталье, молодой вдове в ту пору шел 20-й год. Ах..! Как нелегко было в тылу почтальону с извещением на руках «Без вести пропал». Я помню седовласого, очень кроткого, внимательного дедулю. С пустыми руками никогда он не приходил к нам, то грабли принесет, то вилы, сделанные из сушеной березы, легкие, изящные.

С нашей мамой вспоминали о фронтовиках, о нашем отце, больше о Грише (во втором ряду пятый). Это был дед Сагаалай, наш нагаса, не дождался сына с фронта, зато его внук Степан почти 7 лет прослужил.

С фронта вернулись А.Н. Ихедоев (на фото первый во втором ряду) и Б.Х. Хунхенов (шестой во втором ряду), не считая женщин.

В первом ряду (одиннадцатый) сидит Протас Баганович Алсаев. Он родился и вырос в состоятельной семье, где за единственным внуком ухаживали сразу три бабушки, каждая из которых по-своему баловала любимое чадо: кто-то сунет кусок сахара, то другая баба достанет из бездонного кармана сарафана конфетку. Со стороны казалось мальчик растет не по годам быстро. Не успели бабули оглянуться, настало время ребенку в школу. Благо, она всего в 200 метрах от дома. В нашем Харагуне было много зажиточных скотоводов. На вечной мерзлоте умели выращивать пшеницу, из которой стряпали даже сайку. Бывало, помещикам поставляли крупчатку, масло, мясо на стол парижских королев. Вот эта школа называлась «3-я Хоройская школа второй ступени», основанная в 1903 году. Школа располагалась в кулацком доме И. Айдаева, где одновременно учились в 3 классах до 50 – 60 детей. При учебном заведении имелось солидное подсобное хозяйство с помещениями амбарами. Приезжие студенты проживали на квартирах у родственников. За четыре года учебы ученики получали полный объем знаний специалистов среднего звена: бухгалтеры, агрономы, ветеринары, зоотехники, учителя начальных классов трудились в МТС «Заготзерно».

3-я Хоройская школа второй ступени стала настоящим очагом народного образования молодых жителей хоройского куста, почти половина нынешнего района. Царское правительство одобряло тягу инородцев к знанию. Молодежь после 4-летнего обучения (среднее специальное) продолжали учебу в институтах Иркутска, Санкт-Петербурга, Владивостока. Так, врачами стали Харахиновы, а учителями почти все девушки и парни того времени.

Но вернемся к Протасу Алсаеву, выпускнику школы, который пропал вез вести, еще до войны. Скорее всего, он попал в жернова репрессий и без суда и следствия, и без права переписки отбывал заключение в тюрьмах Дальнего Востока. Единственный его сын Петр Протасович ждал отца. Те же три бабушки, молодая жена Надя, маленький сынок Петя ждали каждого стука в окно или в ворота. Спустя почти 20 лет от Дальневосточного морского пароходства кто-то принес долгожданную весточку: дескать, Алсаев жив и здоров, и садился на пароход, идущий в Канаду: «Привет сыну» – успел крикнуть он уже с отходящего парохода. С «приветом сыну» – прожил всю свою короткую жизнь замечательный человек Петр Протасович. Добрый, отзывчивый…

Опустел некогда большой улус Дохмор, только одна семья Назарова проживает в одиночестве, держит скотину, лошадей. Горбачевская перестройка довела Харагун к нищете, бедности. Закрылась знаменитая в округе 3-я Хоройская школа, не стало МТФ на 600 коров, столько же голов молодняка. Бывшие доярки до сих пор живут надеждой, авось, вернется то время, охраняют бывшую животноводческую ферму, не растаскивают имущество бесхозное. Даже перестали «заглядывать» по весне перелетные птицы, особенно белые журавли.

Я помню в детстве мы радовались их прилету, они садились с каким - то необыкновенным мурлыканьем на болота. Но родители не разрешали нам даже пальцем показывать в их сторону. Однажды мама раскрыла нам тайну: «Это не птицы, а души умерших солдат». С того времени мы молча наблюдали за этими священными белыми птицами. Однажды мои младшие брат Семен и сестренка Роза сказали: «Послушай, они плачут». Все может быть. С тех пор как увижу стаю журавлей, я молча прислушиваюсь к их необычным завываниям. Прав великий поэт Расул Гамзатов: это погибшие ребята на снимке не в землю полегли, а превратились в белых журавлей…

На снимке: в первом ряду (сидят) Архоков М.Х,, Булгатова О.М., Инежинов Р., Алсаев П.В., в верхнем ряду стоят слева направо: Ихидоев А.Н., Кужиков М.Т, Хошхоев М.А., Иринцеев Ф.И., Архоков Г.С., Хунхенов Б.Х.

Ф.В. Мезенцева

Фотоснимок из архива семьи Алсаевых